КИТАЙСКИЙ ПОСОХ...
ПОДБОРКА СТИХОВ И ЛИЧНЫХ ВПЕЧАТЛЕНИЙ О КИТАЕ
Первый визит в Поднебесную состоялся в 2017 году
2016
Пекин - древнейший центр восточной империи.
Китайский синдром
Не чувство «трущобности», но безотчетно,
Касаясь из сплетен, возлюбленной темы,
Три первых минуты, меня захлестнуло,
Три первых минуты, когда прилетела…
Волнения в прошлом и в них эшелоном
Твои девятнадцать, чужих миллионов…
«Как встретишь меня?», - и вздыхая украдкой:
«Что любишь? Что знаешь? И что за повадки?»
Вот, скомкано влажностью, серое небо,
Проекция мысли - летит автострадой,
По радио, звуки чужого наречья,
Изломано высятся, лесом, громады…
Быть может ты ночью, настолько «приветлив»?
И хмур, флегматичен , усталым осадком,
А утром проснувшись, развеет сомненье
Пекинское солнце - по цвету «загадка»…
Быть может, закрыта шкатулка Пандоры?
И выпустив, в небо, её аккуратно -
Вольюсь, незаметно, в твои миллионы
И в них растворюсь, потеряюсь остатком…
Не чувство «трущобности», но безотчетно,
Касаясь из сплетен, возлюбленной темы,
Три первых минуты, меня захлестнуло,
Три первых минуты, когда прилетела…
Волнения в прошлом и в них эшелоном
Твои девятнадцать, чужих миллионов…
«Как встретишь меня?», - и вздыхая украдкой:
«Что любишь? Что знаешь? И что за повадки?»
Вот, скомкано влажностью, серое небо,
Проекция мысли - летит автострадой,
По радио, звуки чужого наречья,
Изломано высятся, лесом, громады…
Быть может ты ночью, настолько «приветлив»?
И хмур, флегматичен , усталым осадком,
А утром проснувшись, развеет сомненье
Пекинское солнце - по цвету «загадка»…
Быть может, закрыта шкатулка Пандоры?
И выпустив, в небо, её аккуратно -
Вольюсь, незаметно, в твои миллионы
И в них растворюсь, потеряюсь остатком…
Сердце Китая
Запретный город, площадь Тяньаньмэнь в центре Пекина и в сердце самих китайцев занимает особое место. Это место поклонения, с грудными ребятишками, согбенных от лет старцов, юность и зрелость, по возрасту, вперемешку. Можно сказать, огромное количество людей со всех волостей страны. Жидкий ручеек туристов, растворяется в волне прибывших китайцев, смешиваясь и практически не отсвечивая) Условия посещения жесткие: сначало огромные очереди чтоб попасть, затем попробуй выдти, не посетив святыню, даже если ты устал и понял, что переоценил свое желание пройти все круги ада в многотысячной толпе. Правила жесткие, обращение с посетителями еще жестче, знаков отличий "свой, чужой" нет...Когда наше посещение окончилось, кроме огромного колличества впечатлений, я и мои спутницы почувствовали облегчение....Место энергитически тяжелое, иногда кажется не подъемным...
Монументальность, минуя советы,
Скрывшись опасливо за углом,
Мысленно двигаюсь в гости к заветам,
Душу собрав в ком…
В ком отраженья сюжетов и судеб:
В том, объяснения нет, город запретный
В доступе нужен, первый ушел сюжет…
Весь монолитен, чужие узоры,
Мудрости вопреки:
Годы, столетия, время, заборы,
Словно зовут: "Войди!"
Тяжко качнется предубежденье,
Маятником в такт,
Рук человеческих творенье,
С небом подписан пакт…
Бурые стены их цвет как изнанка,
Красного и бордо,
Правил неписанных, крепких как танки,
В крепости, как дано,
Нежность кувшинки, обрызганной тайной
Свернутой в манускрипт,
Глаз притяженье, эмоций смешенье,
Гул суеты затих...
Сердце Китая, веско и жестко
Свой сохраняет ритм,
Все, что меняет и медленно тает,
Вечности слабый штрих...
Скрывшись опасливо за углом,
Мысленно двигаюсь в гости к заветам,
Душу собрав в ком…
В ком отраженья сюжетов и судеб:
В том, объяснения нет, город запретный
В доступе нужен, первый ушел сюжет…
Весь монолитен, чужие узоры,
Мудрости вопреки:
Годы, столетия, время, заборы,
Словно зовут: "Войди!"
Тяжко качнется предубежденье,
Маятником в такт,
Рук человеческих творенье,
С небом подписан пакт…
Бурые стены их цвет как изнанка,
Красного и бордо,
Правил неписанных, крепких как танки,
В крепости, как дано,
Нежность кувшинки, обрызганной тайной
Свернутой в манускрипт,
Глаз притяженье, эмоций смешенье,
Гул суеты затих...
Сердце Китая, веско и жестко
Свой сохраняет ритм,
Все, что меняет и медленно тает,
Вечности слабый штрих...
След дракона
Рельефом чешуйки, они эфемерны
Их мера во времени ссыпана сгустком,
Пульсирует пепел, ссыпаясь, лавируя,
Собравшись к обрыву – готовится к спуску…
Дракон воплоти, все представлено темой,
На крышах, в гравюрах, в картинах мазками…
Закон драматизма, рассветной дилеммой,
Зовущий, настойчиво, без обещаний
И шелест его развернувшихся крыльев,
На слух - отраженьем, теснит перепонки,
И вздох отдающийся, быстрый и сильный,
В туннелях вагонки, и бьющийся гонгом…
Поставлено, сделано и керамично,
Эмоций и царственности воздавая,
Животный мотив, опуская эпично,
Легенду дракона опять возрождая…
Идут прикоснуться, прислушаться к ветру,
Пустив на потоке, свой груз, одночасно,
Мы в храме стоим - обращаемся к небу,
И ждем, что проснется дракон безучастный…
Расставлен как страж, чрез листву наблюдая,
С укором взирая на лик «поднебесной»
И длинное тело, в рулон загибая,
Прищуром сигналя: «Как, жутко, мне тесно!»
И туч грозовых, с императорским шиком,
Пушистые валики гонит по небу,
Он ждет…Мне так кажется, даже, вздыхает,
А может не ждет, а готовит премьеру…
Рельефом чешуйки, они эфемерны
Их мера во времени ссыпана сгустком,
Пульсирует пепел, ссыпаясь, лавируя,
Собравшись к обрыву – готовится к спуску…
Дракон воплоти, все представлено темой,
На крышах, в гравюрах, в картинах мазками…
Закон драматизма, рассветной дилеммой,
Зовущий, настойчиво, без обещаний
И шелест его развернувшихся крыльев,
На слух - отраженьем, теснит перепонки,
И вздох отдающийся, быстрый и сильный,
В туннелях вагонки, и бьющийся гонгом…
Поставлено, сделано и керамично,
Эмоций и царственности воздавая,
Животный мотив, опуская эпично,
Легенду дракона опять возрождая…
Идут прикоснуться, прислушаться к ветру,
Пустив на потоке, свой груз, одночасно,
Мы в храме стоим - обращаемся к небу,
И ждем, что проснется дракон безучастный…
Расставлен как страж, чрез листву наблюдая,
С укором взирая на лик «поднебесной»
И длинное тело, в рулон загибая,
Прищуром сигналя: «Как, жутко, мне тесно!»
И туч грозовых, с императорским шиком,
Пушистые валики гонит по небу,
Он ждет…Мне так кажется, даже, вздыхает,
А может не ждет, а готовит премьеру…
2016
"Гнездо" - олимпийский стадион в Пекине
Продолжая тему посещения Пекина...Олимпийский парк и главный стадион - это особое место паломничества всех приезжих и самих китайцев. Мы, в этом знаковом месте, оказались ровно за день до начала Олимпийский игр в Рио, тем самым чувства и эмоции еще больше обострились. Местная молодежь, поздним вечером, пела патриотические песни, текст которых был непонятен, но общий смысл улавливался интуитивно...Справа от "гнезда" строилась огромная сцена и обустраивалась площадка для болельщиков...
"Отдача криками в ушах,
Присутствуя, ты сделал шаг…
Толпу болельщиков сгонял,
Тогда сюда «девятый вал,
Ты ждал побед, в игру вступал
И у экрана «залипал»…"
Гнездо
Сплетением, цепляясь,
Проверено сейсмологом,
Оно, совсем знакомо мне,
А может не знакомо мне…
Картинки черно – белые
Задумчиво листаю я…
И слайдами снимается
И люди бродят стаями…
Масштабы отголосками
И звук, как всплеск стихийности
Прислушайся… идет волна,
Как песня «самостийности»
И оборотом суеты,
Огромный факел держится,
На сочетаниях любви,
Твоя, горит приверженность…
Дорожка красною строкой
Поделена полосками,
Ступая, чувствуешь стопой
И лес встает вопросами
Огромен мир, а выброс дик,
Стихийно пронаправлено,
Все то, к чему ты не привык,
Загадано, исправлено
Вот место, точка и синдром,
Включен автоматически:
«Даешь забег! Даешь подъем!»
И спорность риторически…
Собрав все силы «вопреки»,
И то, что сложно - сложится,
Мы выдыхаем: «Мир – бери!»
Эффект игры приложится…
"Отдача криками в ушах,
Присутствуя, ты сделал шаг…
Толпу болельщиков сгонял,
Тогда сюда «девятый вал,
Ты ждал побед, в игру вступал
И у экрана «залипал»…"
Гнездо
Сплетением, цепляясь,
Проверено сейсмологом,
Оно, совсем знакомо мне,
А может не знакомо мне…
Картинки черно – белые
Задумчиво листаю я…
И слайдами снимается
И люди бродят стаями…
Масштабы отголосками
И звук, как всплеск стихийности
Прислушайся… идет волна,
Как песня «самостийности»
И оборотом суеты,
Огромный факел держится,
На сочетаниях любви,
Твоя, горит приверженность…
Дорожка красною строкой
Поделена полосками,
Ступая, чувствуешь стопой
И лес встает вопросами
Огромен мир, а выброс дик,
Стихийно пронаправлено,
Все то, к чему ты не привык,
Загадано, исправлено
Вот место, точка и синдром,
Включен автоматически:
«Даешь забег! Даешь подъем!»
И спорность риторически…
Собрав все силы «вопреки»,
И то, что сложно - сложится,
Мы выдыхаем: «Мир – бери!»
Эффект игры приложится…
Ничего не стала мудрить с названием, пожалуй и не к чему...Я очень старалась передать эмоции, которые меня переполняли и захлестывали во время посещения, этого поистине величественного строения) обязательно, будет проза нельзя оставить это без всех тонкостей и подробностей...Есть отдельная тема поклонения и любви, самих китайцев, своим памятникам истории, архитектуры и культуры, но об этом позже...
Великая китайская стена
Великих строений, изучена тема…
Что мне рассказать? Это, вроде дилеммы…
О гладкости камня, подошвой шлифуя,
О том, как рукой по теплу я смакуя,
Касалась шершавой поверхности в стенах…
И мысли бежали репринтом на белом,
Скакали , меняясь, с рисунка чертами,
Иероглиф чертя, по зауженным граням…
Такой символизм, надежный и вечный,
Трагедией жизней очеловечен…
Величие…что это? Время и место?
Когда зарождается мне интересно?
В душе императора или ребенка,
По саду дворца пробегавшего звонко,
Стуча башмаками, грозя кулаками
И нянек, одаривая тумаками…
Нет, я не настолько наивна,
Поверьте, чтоб этим вопросом
Задаться от скуки, уложены судьбы,
Как будто на верфи и кажется,
В камне я чувствую муки…
Следы поколений, сухие остатки,
Накопленность судеб и фактов нехватка,
Как тело дракона бегущего к морю,
Как лента пути, по горам и раздолью,
Как червь самосуда, чванства и рабства
Оплот, горделивый, китайского царства…
Величие…как ты рождаешь идеи?
Ведь сам пейзаж, так красив и затейлив
И горы, чем дальше, тем выше в упоре,
И цвет голубой, и как будто бы море,
И всплески, и скалы, как зубы дракона
И тема встает о чужих миллионах…
О тех миллионах, что армией шаткой,
В поддержку страны, отдают без остатка,
Сквозь время, все тянется волей усилий:
«Мы сильный, народ! Мы великий и сильный…
Народ, как единый, совсем монолитный…»
Народ… как народ, плутоватый и хитрый,
И шустрый, и ушлый и странный немного,
Народ - обернешься, а он у порога,
Порога страны, магазина и дома…
Народ и знакомый и незнакомый
По разному сложен, традиций нарушить,
Не смеет, но честно, упорно и дружно
Он строил вчера и сегодня и завтра…
И все же вернемся опять к артефактам
Стена волнорезом сквозь море лесное,
Сквозь горные волны зовет за собой
Манит неизвестностью, тайнами, сказкой
Легенды шепча и тихо, и страстно,
Воинственность песен в себе отражая…
Стена - ты прекрасна от края до края,
Всё мужество войнов собрав от истоков,
Ты - чаша истории горьких уроков,
Как символ незыблемости и упадка,
Ты сердца коснулась шершаво и мягко…
Что мне рассказать? Это, вроде дилеммы…
О гладкости камня, подошвой шлифуя,
О том, как рукой по теплу я смакуя,
Касалась шершавой поверхности в стенах…
И мысли бежали репринтом на белом,
Скакали , меняясь, с рисунка чертами,
Иероглиф чертя, по зауженным граням…
Такой символизм, надежный и вечный,
Трагедией жизней очеловечен…
Величие…что это? Время и место?
Когда зарождается мне интересно?
В душе императора или ребенка,
По саду дворца пробегавшего звонко,
Стуча башмаками, грозя кулаками
И нянек, одаривая тумаками…
Нет, я не настолько наивна,
Поверьте, чтоб этим вопросом
Задаться от скуки, уложены судьбы,
Как будто на верфи и кажется,
В камне я чувствую муки…
Следы поколений, сухие остатки,
Накопленность судеб и фактов нехватка,
Как тело дракона бегущего к морю,
Как лента пути, по горам и раздолью,
Как червь самосуда, чванства и рабства
Оплот, горделивый, китайского царства…
Величие…как ты рождаешь идеи?
Ведь сам пейзаж, так красив и затейлив
И горы, чем дальше, тем выше в упоре,
И цвет голубой, и как будто бы море,
И всплески, и скалы, как зубы дракона
И тема встает о чужих миллионах…
О тех миллионах, что армией шаткой,
В поддержку страны, отдают без остатка,
Сквозь время, все тянется волей усилий:
«Мы сильный, народ! Мы великий и сильный…
Народ, как единый, совсем монолитный…»
Народ… как народ, плутоватый и хитрый,
И шустрый, и ушлый и странный немного,
Народ - обернешься, а он у порога,
Порога страны, магазина и дома…
Народ и знакомый и незнакомый
По разному сложен, традиций нарушить,
Не смеет, но честно, упорно и дружно
Он строил вчера и сегодня и завтра…
И все же вернемся опять к артефактам
Стена волнорезом сквозь море лесное,
Сквозь горные волны зовет за собой
Манит неизвестностью, тайнами, сказкой
Легенды шепча и тихо, и страстно,
Воинственность песен в себе отражая…
Стена - ты прекрасна от края до края,
Всё мужество войнов собрав от истоков,
Ты - чаша истории горьких уроков,
Как символ незыблемости и упадка,
Ты сердца коснулась шершаво и мягко…
И понеслось...
2018
Впечатления после поездки в Чженчжоу (Китай) к старшей дочери, ездили с сыном...Несколько виршей про поездку и впечатления...
"Pro чай»
Согреться, расслабиться, с чувством покоя,
Секунда на терпком начале основ,
Изгиб ощущений и сладкая горечь,
Рождает иллюзии бархатных снов...
Настой - растворение в мире прохлады,
Снимая усталость, ранимость леча
Прекрасного эха уснувшая радость
Предвкусием к действию, тихо пришла...
Фарфор зазвенит, звучно пар отпуская,
Надолго его ароматом сгустив,
Страна золотого и пряного чая,
Красивый, торжественный нарратив...
Искусство момента, прозрачность излома,
На гранях, обломками бликов Луна...
Глоток, словно выход,
Конец буреломам и стиль,
Предрассветного, сладкого сна...
Душевно... тепло пробежит боязливо,
Мурашками вскинув душевную хмарь...
И смотрится все, не возможно красиво,
И прожитых лет, отступает печаль...
Впечатления после поездки в Чженчжоу (Китай) к старшей дочери, ездили с сыном...Несколько виршей про поездку и впечатления...
"Pro чай»
Согреться, расслабиться, с чувством покоя,
Секунда на терпком начале основ,
Изгиб ощущений и сладкая горечь,
Рождает иллюзии бархатных снов...
Настой - растворение в мире прохлады,
Снимая усталость, ранимость леча
Прекрасного эха уснувшая радость
Предвкусием к действию, тихо пришла...
Фарфор зазвенит, звучно пар отпуская,
Надолго его ароматом сгустив,
Страна золотого и пряного чая,
Красивый, торжественный нарратив...
Искусство момента, прозрачность излома,
На гранях, обломками бликов Луна...
Глоток, словно выход,
Конец буреломам и стиль,
Предрассветного, сладкого сна...
Душевно... тепло пробежит боязливо,
Мурашками вскинув душевную хмарь...
И смотрится все, не возможно красиво,
И прожитых лет, отступает печаль...
Находясь в путешествии посетили известный на весь ми монастырь Шаолинь...
"Шаолинь"
Ветром, как мельницей, сносит усталость,
Чувства – трепещут, о ствол шелестя,
Степи раскинулись – мягкая данность,
Твёрдым, не плюшевым краем крыла
И искушенно, немного растрепанно
В каплях на сводах слоеного дня,
Снова покажется новый акрополь,
Действий и помыслов строки храня...
Плечи расслаблены, в шатко - волнистом,
Словно прибой состоянье души,
Прошлого горечь в сиропе из вишни,
Ты смаковать, не особо спеши…
Терпкой и веской основой заложено
У основанья всходит ковыль
Может быть дно, побережья из прошлого?
Шепчет: всю суетность по - просту скинь...
Деревом тёплым, песочно-натруженно,
Мощно раскинулась дикая ширь...
И энергетика - это не выдумка,
Та, что дарует тебе Шаолинь…
Пагоды врощены - символ принятия,
Конус воинственности храня,
Все ли в тебя монастырская братия,
Вложено свитками через века?
Выдох, удар, и пропитано верою,
Чётких задач, непреложных доктрин...
Накипь морская, основ мироздания
Клином пробита, геройских былин...
Впитано сказами, вбито затрещиной,
В кровь кулаки, унисоном сердца...
Тихо скрипит деревянная лестница,
Скрип или скрепа саднит у виска?
Что это с неба каплями падает?
Плавя янтарные капли тоски…
Долго ли коротко здесь еще буду я,
Небо, прошу, на минуту остынь!
Миг, словно вечность, на ветхом наречии
Былью закрыто у правды лицо,
Гром барабанов и звоны бубенчиков,
Музыкой тайной ворвутся в окно,
Стражи ворот, но судьба предсказуема,
Время и место - все решено…
Дым ароматный плывет загогулиной…
Сложным тату и на камне печать,
Лишь символически, смысл прочту его,
Оттиском Брайля нарушена гладь
Тихо свобода, отдачи не требуя,
Освобождая от тлена забот,
Нет, не земля отдаляется суетно,
Ближе становится к вам небосвод…
"Шаолинь"
Ветром, как мельницей, сносит усталость,
Чувства – трепещут, о ствол шелестя,
Степи раскинулись – мягкая данность,
Твёрдым, не плюшевым краем крыла
И искушенно, немного растрепанно
В каплях на сводах слоеного дня,
Снова покажется новый акрополь,
Действий и помыслов строки храня...
Плечи расслаблены, в шатко - волнистом,
Словно прибой состоянье души,
Прошлого горечь в сиропе из вишни,
Ты смаковать, не особо спеши…
Терпкой и веской основой заложено
У основанья всходит ковыль
Может быть дно, побережья из прошлого?
Шепчет: всю суетность по - просту скинь...
Деревом тёплым, песочно-натруженно,
Мощно раскинулась дикая ширь...
И энергетика - это не выдумка,
Та, что дарует тебе Шаолинь…
Пагоды врощены - символ принятия,
Конус воинственности храня,
Все ли в тебя монастырская братия,
Вложено свитками через века?
Выдох, удар, и пропитано верою,
Чётких задач, непреложных доктрин...
Накипь морская, основ мироздания
Клином пробита, геройских былин...
Впитано сказами, вбито затрещиной,
В кровь кулаки, унисоном сердца...
Тихо скрипит деревянная лестница,
Скрип или скрепа саднит у виска?
Что это с неба каплями падает?
Плавя янтарные капли тоски…
Долго ли коротко здесь еще буду я,
Небо, прошу, на минуту остынь!
Миг, словно вечность, на ветхом наречии
Былью закрыто у правды лицо,
Гром барабанов и звоны бубенчиков,
Музыкой тайной ворвутся в окно,
Стражи ворот, но судьба предсказуема,
Время и место - все решено…
Дым ароматный плывет загогулиной…
Сложным тату и на камне печать,
Лишь символически, смысл прочту его,
Оттиском Брайля нарушена гладь
Тихо свобода, отдачи не требуя,
Освобождая от тлена забот,
Нет, не земля отдаляется суетно,
Ближе становится к вам небосвод…
Сборы, перелеты, движение к цели - шаг в мир...
«Шаг в мир...»
Весна... блестит проталиной
И солнце сумасшедшее,
Искрит в воде смутьянкою,
Игривой лаской, вешнею...
Сибирь, сложна погодами...
Сбивает Цельсий бешено -
На плюс спешит гиперболой,
На минус, разом, «трэшево»...
И словно крыша Пагоды,
Китайскими узорами, сквозит
Прозрачным пафосом,
По призрачным затворам - там,
Где нет печали, сглажено,
Развеяв волны ревности,
Колышет наши праздности,
Придав покою резвости...
Порывы неуемные,
Уходят в небо трубами,
Гудят басами бархатно,
Зовут чужими думами...
И сердце, как на привязи
О рёбра бьется птицею...
И долго, в снах, картинками -
Пересекать границу мне...
И мчать на крыльях лайнера,
Отчаянно лавируя -
Все сложится пасьянсами,
Не за горами, мир, уже
«Плечом к плечу» движение,
Памир в стремленьях сложится,
Загадано в свершениях,
И звуки маршев множатся...
Весна... блестит проталиной
И солнце сумасшедшее,
Искрит в воде смутьянкою,
Игривой лаской, вешнею...
Сибирь, сложна погодами...
Сбивает Цельсий бешено -
На плюс спешит гиперболой,
На минус, разом, «трэшево»...
И словно крыша Пагоды,
Китайскими узорами, сквозит
Прозрачным пафосом,
По призрачным затворам - там,
Где нет печали, сглажено,
Развеяв волны ревности,
Колышет наши праздности,
Придав покою резвости...
Порывы неуемные,
Уходят в небо трубами,
Гудят басами бархатно,
Зовут чужими думами...
И сердце, как на привязи
О рёбра бьется птицею...
И долго, в снах, картинками -
Пересекать границу мне...
И мчать на крыльях лайнера,
Отчаянно лавируя -
Все сложится пасьянсами,
Не за горами, мир, уже
«Плечом к плечу» движение,
Памир в стремленьях сложится,
Загадано в свершениях,
И звуки маршев множатся...
И была история...целая чайная история
Чайный альбом - "Император"
«…Одна из легенд гласит, что древнекитайский император Шен Нун около трех тысяч лет назад поставил кипятится котел с водой, в который случайным образом попало несколько листочков с чайного дерева. Испробовав удивительный напиток, император восхитился его прекрасным вкусом. Из императорского дворца чай распространился по всему Китаю: его стали церемониально подавать при приеме самых дорогих гостей…»
Курьез информации очень эффектен,
В нем рост социальный подмочен прилично…
Ведь сам император, котел наливая,
Поставил его на огонь кипятиться…
Но, собственно, что летописцу стараться,
Вкус истины, ложным эффектом сбивая,
Так было и это не делает хуже,
Момент зарожденья прекрасного чая…
Движение ветра и листья как граммы,
Просыпаны в воду, даря ей искусно,
Насыщенность, цвет, ароматы меняя,
Процесс, превращая в сплошное искусство…
Чуть дольше - горячий, на фруктах настоян,
Холодный, раскрывшийся, льдом дополняем,
Оттенки от Белого с Желтым отливом,
Зеленый, оливковый, с Красный смешаем…
Рецепт миллионов сплошных вариаций…
Но смысл есть в поиске, ведь упоенье,
Дарует набор удивительных красок,
Подобранных, правильных смыслов варенья…
«…Одна из легенд гласит, что древнекитайский император Шен Нун около трех тысяч лет назад поставил кипятится котел с водой, в который случайным образом попало несколько листочков с чайного дерева. Испробовав удивительный напиток, император восхитился его прекрасным вкусом. Из императорского дворца чай распространился по всему Китаю: его стали церемониально подавать при приеме самых дорогих гостей…»
Курьез информации очень эффектен,
В нем рост социальный подмочен прилично…
Ведь сам император, котел наливая,
Поставил его на огонь кипятиться…
Но, собственно, что летописцу стараться,
Вкус истины, ложным эффектом сбивая,
Так было и это не делает хуже,
Момент зарожденья прекрасного чая…
Движение ветра и листья как граммы,
Просыпаны в воду, даря ей искусно,
Насыщенность, цвет, ароматы меняя,
Процесс, превращая в сплошное искусство…
Чуть дольше - горячий, на фруктах настоян,
Холодный, раскрывшийся, льдом дополняем,
Оттенки от Белого с Желтым отливом,
Зеленый, оливковый, с Красный смешаем…
Рецепт миллионов сплошных вариаций…
Но смысл есть в поиске, ведь упоенье,
Дарует набор удивительных красок,
Подобранных, правильных смыслов варенья…
Чайный альбом - "Монах"
«…Одна из легенд, повествует о том, как один китайский монах решил предаться молитвам без перерыва на сон и отдых, но через некоторое время сон все же одолел его. Проснувшись, раздосадованный монах отрезал себе веки, чтобы они больше никогда не закрывались против его воли. Брошенные на землю, веки обернулись чайными листьями, из которых стали готовить напиток, прогоняющий сон и дающий бодрость…»
Монашество - жертва и знак отреченья...
Монашество - жертва и знак отреченья...
Прочь суетность мира, гламур и достаток,
Как мысленный лифт к золотому сеченью
И только лишь веки, подводят досадно!
Их груз эфемерный, эфирный и сладкий,
Смещая молитвы, слипаясь, закрывшись,
Укутав бездействие, мягкостью ваты,
Меняют рецепт, бесконечной молитвы
Пусть мир проживает века и недели,
Идя по наклонной в движениях спирали,
А ты, упиваясь не тленной метелью,
По «млечке» уходишь в туманные дали…
И в этом стремлении ты безутешен,
Потеря минуты - тождественна году...
Всё веки... ВекАми отлажена призма,
Нас сон настигает в любую погоду…
Уносит в пространстве к другим измереньям,
Рисует картины недавних открытий,
Его, проживая, мы искренне верим,
Касаясь прозрачных, на ощупь, событий…
Отрезать! Ослепнув, от солнечных линий,
Оставив, бездушной поверхности части,
Отчаянно бросив, как жухлые листья,
Последний ресурс, раздирая на части…
Ты волен, силен, безвозвратностью скован,
Подарок растеньем, на жизнь уповая…
Рождает легенда, смягчив результатом,
Момент появления терпкого чая…
«…Одна из легенд, повествует о том, как один китайский монах решил предаться молитвам без перерыва на сон и отдых, но через некоторое время сон все же одолел его. Проснувшись, раздосадованный монах отрезал себе веки, чтобы они больше никогда не закрывались против его воли. Брошенные на землю, веки обернулись чайными листьями, из которых стали готовить напиток, прогоняющий сон и дающий бодрость…»
Монашество - жертва и знак отреченья...
Монашество - жертва и знак отреченья...
Прочь суетность мира, гламур и достаток,
Как мысленный лифт к золотому сеченью
И только лишь веки, подводят досадно!
Их груз эфемерный, эфирный и сладкий,
Смещая молитвы, слипаясь, закрывшись,
Укутав бездействие, мягкостью ваты,
Меняют рецепт, бесконечной молитвы
Пусть мир проживает века и недели,
Идя по наклонной в движениях спирали,
А ты, упиваясь не тленной метелью,
По «млечке» уходишь в туманные дали…
И в этом стремлении ты безутешен,
Потеря минуты - тождественна году...
Всё веки... ВекАми отлажена призма,
Нас сон настигает в любую погоду…
Уносит в пространстве к другим измереньям,
Рисует картины недавних открытий,
Его, проживая, мы искренне верим,
Касаясь прозрачных, на ощупь, событий…
Отрезать! Ослепнув, от солнечных линий,
Оставив, бездушной поверхности части,
Отчаянно бросив, как жухлые листья,
Последний ресурс, раздирая на части…
Ты волен, силен, безвозвратностью скован,
Подарок растеньем, на жизнь уповая…
Рождает легенда, смягчив результатом,
Момент появления терпкого чая…
Чайный альбом - "Настрой"
Поверхность напитка, отличием схожа,
Зеркальна поверхность, без ряби возможна,
Возможна и мягкость, и пенистый иней,
Хранящая тайны и яней и иний...
Рассвет зарожденный в туманах гористых,
Рождает течение процессов не быстрых:
Глоток - наслаждение и вдох аромата,
И грусть отступает, в долину «когда -то»...
Возникшие мысли на отмели ночи,
К теплу, изменений, удачу пророчат...
Молочным остатком манит послевкусие,
И дарит надежду ванильно-искусно...
Сосуд в ультра - красном, как будто сечении,
Где звезды темны, а пространство в свечении...
И словно вселенная, мыслей флотилия,
И спектр шоколадный прогонит уныние...
Поверхность напитка, отличием схожа,
Зеркальна поверхность, без ряби возможна,
Возможна и мягкость, и пенистый иней,
Хранящая тайны и яней и иний...
Рассвет зарожденный в туманах гористых,
Рождает течение процессов не быстрых:
Глоток - наслаждение и вдох аромата,
И грусть отступает, в долину «когда -то»...
Возникшие мысли на отмели ночи,
К теплу, изменений, удачу пророчат...
Молочным остатком манит послевкусие,
И дарит надежду ванильно-искусно...
Сосуд в ультра - красном, как будто сечении,
Где звезды темны, а пространство в свечении...
И словно вселенная, мыслей флотилия,
И спектр шоколадный прогонит уныние...
…Чай, который мы привыкли называть черным, в Китае считается всего лишь красным, потому что действительно черный чай – это пуэр. Чтобы обрести глубокий цвет настоя, крепкий, мягкий вкус и стойкий аромат, это чай выдерживается несколько лет в специальных условиях. Пуэр – единственный вид чая, который становится лучше со временем. Оптимальное время хранения для разных сортов пуэра – от 10 до 30 лет. Коллекция выдержанных пуэров может быть оценена выше, чем коллекция выдержанных вин...
Стать лучше, со временем, общая цель...
Связать достижения, вставить в огранку,
Меняться, сквозь оптику мысленных снов,
По граммам очистить природную рамку...
На бархатно-чёрной подложке судьбы,
Вобрать послевкусье с упрямым рисунком,
Насыщенность красок на сгустках игры,
Где сумрачный стайл является плюсом,
Добавив нюансов, стирая налёт...
Собрав «наживульку» причастности карту...
Ключ, к тайне открытия, в дебрях души -
Способность держать «соответствия» планку…
Стать лучше, со временем, общая цель...
Связать достижения, вставить в огранку,
Меняться, сквозь оптику мысленных снов,
По граммам очистить природную рамку...
На бархатно-чёрной подложке судьбы,
Вобрать послевкусье с упрямым рисунком,
Насыщенность красок на сгустках игры,
Где сумрачный стайл является плюсом,
Добавив нюансов, стирая налёт...
Собрав «наживульку» причастности карту...
Ключ, к тайне открытия, в дебрях души -
Способность держать «соответствия» планку…
Чайный альбом - "Кочевник"
«...Легенда рассказывает о том, как в древности пастухи обратили внимание на то, что животные, съев листьев с чайного куста, становятся невероятно бодрыми. Они приняли решение попробовать напиток из этих листьев. В итоге оказалось, что он не только бодрящий, но полезный в общем для здоровья. А главное — невероятно вкусный…».
Кочевье - жизнь в пыли дорожной...
Гравюрной пленкой цвет скрывает...
Моё мышление ловит звезды,
Поймав, проекцией смещает...
Неся, на луг и свежесть множа,
Даря насыщенные краски...
Прикосновеньем осторожным,
Отодвигает эту маску...
И путешествием не сложным,
В созвездье «Снежного барана»,
Спускаясь с гор, в ущельях узких,
Приняв «не поздно и не рано»,
Настой прозрачный, тихой песней,
Заговоренный, «на удачу»,
Осенней гаммой красит чашу,
Решая сложную задачу:
«Я тонус...» - шёпот ароматов,
Прольётся музыку рождая...
Зенитный диск слепого солнца,
Глотком глубоким растворяя...
«...Легенда рассказывает о том, как в древности пастухи обратили внимание на то, что животные, съев листьев с чайного куста, становятся невероятно бодрыми. Они приняли решение попробовать напиток из этих листьев. В итоге оказалось, что он не только бодрящий, но полезный в общем для здоровья. А главное — невероятно вкусный…».
Кочевье - жизнь в пыли дорожной...
Гравюрной пленкой цвет скрывает...
Моё мышление ловит звезды,
Поймав, проекцией смещает...
Неся, на луг и свежесть множа,
Даря насыщенные краски...
Прикосновеньем осторожным,
Отодвигает эту маску...
И путешествием не сложным,
В созвездье «Снежного барана»,
Спускаясь с гор, в ущельях узких,
Приняв «не поздно и не рано»,
Настой прозрачный, тихой песней,
Заговоренный, «на удачу»,
Осенней гаммой красит чашу,
Решая сложную задачу:
«Я тонус...» - шёпот ароматов,
Прольётся музыку рождая...
Зенитный диск слепого солнца,
Глотком глубоким растворяя...
Чайный альбом - "Улун"
Снежные улуны, рыжие рассветы...
Чёрной смолью космос, ближе этим летом...
Древние легенды, тушью на пергамент,
Откровенность ложна, спетая веками...
Все секреты мира в шелке на изнанку,
Ароматной каплей будят спозаранку...
Звуки струн, волнистым, держат переплетом,
Отпуская солнце нотами заботы...
Шумный день подобен оркестровой яме,
Кто - то от работы, кто - то от прощаний...
Пик людских эмоций к вечеру остынет
И луна лениво отзвук мира примет...
Нежные улуны успокоят думы,
Растворяя вечер, день проводят бурный...
Снежные улуны, рыжие рассветы...
Чёрной смолью космос, ближе этим летом...
Древние легенды, тушью на пергамент,
Откровенность ложна, спетая веками...
Все секреты мира в шелке на изнанку,
Ароматной каплей будят спозаранку...
Звуки струн, волнистым, держат переплетом,
Отпуская солнце нотами заботы...
Шумный день подобен оркестровой яме,
Кто - то от работы, кто - то от прощаний...
Пик людских эмоций к вечеру остынет
И луна лениво отзвук мира примет...
Нежные улуны успокоят думы,
Растворяя вечер, день проводят бурный...
Встреча...
Сбиваясь впечатления,
Рисуют карту вечности,
Мазками неуемными,
Раскрашивая жизнь...
Не то, что бы бессовестный,
Но славный шаг к беспечности,
Малиново-дурманяще
Настойчиво манит...
Обняться и расслабиться,
Звеня о пол браслетами
Забросив в угол плоскости,
Отвественности плен,
Свободно и размашисто,
Пойти гулять по площади,
По улицам, с потоками,
Чужих, тяжелых дел...
Чудесным понедельником,
Отчаянным бездельником,
Крутым и праздным «пряником»
Почувствовать себя...
Считая аксиомою,
Как тождеством созвучию:
Что жизнь, всего единожды
На свете нам дана...
Вернётся все, но в памяти
И лабиринтах сущности,
Останется заведомо,
«священный» уголок:
Родных соединение,
Дарящий вдохновение,
Живительный и радостный,
Энергии исток...
Сбиваясь впечатления,
Рисуют карту вечности,
Мазками неуемными,
Раскрашивая жизнь...
Не то, что бы бессовестный,
Но славный шаг к беспечности,
Малиново-дурманяще
Настойчиво манит...
Обняться и расслабиться,
Звеня о пол браслетами
Забросив в угол плоскости,
Отвественности плен,
Свободно и размашисто,
Пойти гулять по площади,
По улицам, с потоками,
Чужих, тяжелых дел...
Чудесным понедельником,
Отчаянным бездельником,
Крутым и праздным «пряником»
Почувствовать себя...
Считая аксиомою,
Как тождеством созвучию:
Что жизнь, всего единожды
На свете нам дана...
Вернётся все, но в памяти
И лабиринтах сущности,
Останется заведомо,
«священный» уголок:
Родных соединение,
Дарящий вдохновение,
Живительный и радостный,
Энергии исток...
2023
Продолжение следует...
